Спокойно и медлительно, как в зачарованном сне, несет Припять через болота свою богатую дань Днепру. Не торопится она уносить добро полесских болот. А добра так много, что все равно спеши не спеши, - а этой работы реке хватит на долгие годы. Может, она и надежду потеряла хоть когда-нибудь вынести это море темно-розовой воды из необъятных болот Полесья и оттого так медлительна и флегматична.
Только в часы, когда разгуляется ветер над зеленой щетиной лесов, над круглыми шапками кудрявой лозы, над заросшими жесткой осокой купинами-кочками, - река сердито нахмурится, задрожит, начнет бить в берега тысячами волн и гневно швырять челны и чайки-душегубки да громко всхлипывать в прибрежных камышах, словно мать над могилой, где похоронены ее дети.
Даже дед Талаш не отваживается в такую пору выезжать на своем челне на середину Припяти. Зато как ласково и спокойно плещется она в мягких берегах, когда ветер утихнет, а над Полесьем солнце рассыплет мириады золотых искр. Покой и тишина властвуют тогда над зеленым бархатом болот и лесов.
Блестящей стальной лентой сверкает Припять, и только в глубоких черных заводях ее плещутся сомы, колебля водную гладь серебряными кругами-обручами. А дед Талаш, глядя, как забавляются сомы, сдвинет на затылок соломенную шляпу и скажет: «Эх, будь ты неладен! Вот подцепить бы тебя, лоботряса!»…
Автор: Якуб Колас
От радости в зобу дыханье сперло.-
И на приветливы Лисицыны слова
Ворона каркнула во все воронье горло:
Сыр выпал - с ним была плутовка такова.